Произведение основано на реальных событиях, в нем действуют персонажи русской истории XVI века, внесшие свой вклад в политические, социальные и культурные процессы, происходившие в России. Одно из этих событий, положивших начало Смутному времени, – гибель царевича Димитрия, младшего сына Ивана Грозного, жившего вместе с матерью в Угличе. Молва приписала смерть семилетнего младенца коварному боярину Борису Годунову, фактически при царе Феодоре управлявшему государством. Цель его замысла – восхождение на престол после смерти Феодора при отсутствии иных наследников. Хотя эта версия в юридическом и историческом отношениях подвергалась сомнению, Пушкин кладет ее в основу трагедии. Такая основа сюжета позволяет автору решать философские, политические и морально-этические проблемы, среди которых выделяются взаимоотношение власти и народа, сущность русской православной духовности, законность наследования высшей государственной власти, ответственность властителей перед Богом и отечеством за свои деяния, честь и совесть как факторы земного и божественного суда за совершенные преступления.
Образ Бориса Годунова
Центральным героем трагедии является Борис, опытный и мудрый политический деятель, искушенный в дворцовых интригах и вместе с тем стремящийся к созиданию во благо государства. В нем сочетаются, с одной стороны, решительность, ум, умение пользоваться неограниченной властью и, с другой – слабость, прикрываемая царским саном, и даже беспомощность. Его моральные качества, внутренний мир рассматриваются Пушкиным сквозь призму совести.
Годунов, организуя убийство царевича, совершает преступление против законного порядка престолонаследования, и оно порождает дальнейшую смуту. Приход к власти Самозванца, которого никто всерьез не воспринимает сыном Ивана Грозного, также неправомерен, как в свое время приход Бориса: престол освобожден путем убийства истинного наследника, осталось только обставить узурпацию власти псевдозаконными ритуалами. Борис, понимая преступность совершенного им, наивно надеется, что в следующем поколении восстановится уже законное право на престол. Именно поэтому, обращаясь к сыну, он говорит:
Я подданным рожден, и умеретьМне подданным во мраке б надлежало;Но я достиг верховной власти… чем?Не спрашивай. Довольно: ты невинен,Ты царствовать теперь по праву станешь,Я, я за все один отвечу Богу…
Борис способен анализировать свою деятельность. Его монологи, обращенные к самому себе или сыну, демонстрируют понимание истинных задач, стоящих перед монархом, а также допущенных проступков, которые стали темным пятном и не позволяют пользоваться народным доверием. Именно Борис поднимает в своих рассуждениях тему совести. Нравственные мучения не дают почувствовать счастья от обладания властью, возникают предчувствия приближающихся трагических событий. Народ отказывается верить в искренние намерения государя наладить жизнь.
Царь Борис обрисован разносторонне. Помимо уже названных его достоинств и слабостей в трагедии подчеркивается, что он – заботливый отец, тяжело переживающий несчастье дочери, потерявшей жениха, страстно желающий передать сыну управление царством, подготовить его к этой трудной миссии.
В трагедии явственно звучат интонации пушкинских философских стихотворений.
Перед смертью Борис использует последние минуты, чтобы дать важные советы сыну, надеясь на его дальнейшее царствование, и не торопится принять схиму и предстать перед Богом покаявшимся.
…о Боже, Боже!Сейчас явлюсь перед Тобой – и душуМне некогда очистить покаяньем.
Последующие за этими словами наставления сыну представляют собой постигнутые годами тайны власти, основанные на знании психологии народа («Не изменяй теченья дел. Привычка– / Душа держав», «Со временем и понемногу снова / Затягивай державные бразды», «Будь милостив…» и т. д.).
Борис Годунов изображен реалистично как противоречивая и трагическая личность.
Суд над властью
В трагедии явственно звучит мотив предстоящего суда над властителями за их неправые деяния. Развитие этой темы начинается в сцене, происходящей в келье Чудова монастыря, где звучит диалог летописца Пимена и молодого инока Григория Отрепьева, будущего Самозванца. Пораженный рассказом Пимена о гибели царевича Димитрия, Григорий восклицает:
Борис, Борис! всё пред тобой трепещет,Никто тебе не смеет и напомнитьО жребии несчастного младенца, —А между тем отшельник в темной кельеЗдесь на тебя донос ужасный пишет:И не уйдешь ты от суда мирского,Как не уйдешь от Божьего суда.
В трагедии вершится суд над властью. Это и суд современников, включая летописца Пимена, и суд народа, отвернувшегося от Бориса, и суд собственной совести, и, конечно, Высший суд, который свершится – и это знает умирающий государь, – когда он будет держать ответ перед Богом. Однако Божий суд вершится уже в период земной жизни Бориса, во время его царствования. И если мирской суд может быть несправедлив: примером тому служит расправа над семьей Годуновых и возведение на престол Лжедимитрия (о таком «восстановлении справедливости» мечтает будущий Самозванец, обуреваемый честолюбивыми замыслами), то Высший суд праведен всегда.
Что же является критериями оценки личности и деятельности монарха в трагедии «Борис Годунов»? Они вытекают из концепции православия: монарх должен прийти к власти праведным путем, установленным с соизволения Господа законом. Он должен соблюдать Христовы заповеди, т. е. служить образцом нравственности. Нарушение моральных устоев (совершение преступления), какими бы благими целями оно ни было продиктовано, приводит такого правителя к отчуждению народа, к краху всех замыслов, даже самых гуманных и прогрессивных, и к самому страшному – мучениям совести.
Правом давать нелицеприятные оценки в трагедии наделяется и Николка-юродивый, а юродивые, как мы знаем, всегда почитались православной церковью как особо угодные Богу. Юродивый отказывается молиться за «царя Ирода» и открыто обвиняет Бориса в том, что он велел зарезать царевича Димитрия.
Вывод Пушкина: «Да, жалок тот, в ком совесть нечиста», – становится обобщенной философской позицией, раскрывающей смысл человеческой жизни и ответственности за свои поступки перед Богом и людьми. И эта нравственная формула рождается в монологе, который начинается уверенными в себе и прочности своей власти словами: «Достиг я высшей власти; / Шестой уж год я царствую спокойно».
Летописец Пимен
«Познав безумные потехи юных лет»: «схватки боевые», «шумные пиры», «роскошь и женскую лукавую любовь», – пройдя через соблазн честолюбия, Пимен находит истинные ценности в служении Богу. Можно считать монашеским подвигом его «долг, завещанный от Бога», – летописание.
Обратим внимание на оценку, которую дает Пимен (в диалоге с Григорием) трем царям российским, которых он знал лично, – Ивану Грозному, Феодору Иоанновичу и Борису Годунову.
Несмотря на то что на счету Ивана Грозного много жестоких преступлений, Пимен ценит в нем стремление к церковному покаянию за содеянное и с явной симпатией и состраданием воспринимает настроение «грозного царя», уставшего «от гневных дум и казней», мечтающего о принятии схимы и смиренных молитвах в обители.
И сладко речь из уст его лилася —И плакал он. А мы в слезах молились,Да ниспошлет Господь любовь и мирЕго душе, страдающей и бурной.
Особое теплое чувство вызывает у него царь Феодор Иоаннович, старший сын Ивана Грозного, своим смирением, душевной святостью, пристрастию к молитвам. За это Господь, по свидетельству летописца, возлюбил и смиренного самодержца и святую Русь.
И Русь при нем во славе безмятежнойУтешилась…
Кончина Феодора Иоанновича обрисована в воспоминаниях Пимена как кончина святого.
Неожиданно резко меняется интонация монаха-летописца, когда он говорит о нынешнем царе. Его речь становится одновременно и скорбной и обвинительной. Приговор земного суда соединяется с приговором суда небесного. Это приговор и злодею-цареубийце, и народу, ответственному за воцарение преступника.
О страшное, невиданное горе!Прогневали мы Бога, согрешили:Владыкою себе цареубийцу Мы нарекли.
Ошибся Григорий Отрепьев, что Пимен, работая над летописью, «спокойно зрит на правых и виновных, / Добру и злу внимая равнодушно, / Не ведая ни жалости, ни гнева». Летописец как гражданин своего отечества, истинный патриот неравнодушен к судьбе страны.
Медный всадник
Петербургская повесть. Поэма «Медный всадник» была написана в октябре 1833 года в Болдино, но сразу не могла быть опубликована по причинам цензурного характера. Напечатана была только лишь через год после смерти поэта В. А. Жуковским с некоторыми правками. В полном виде ее издал П. В. Анненков в 1857 году.
